Самый характерный образ злодея, с которым борется непобедимый супершпион Джеймс Бонд или герой комиксов наподобие Бэтмена, — это «сумасшедший ученый». Как он выглядит? Напрягать память особо не надо — это лысый, как бильярдный шар, субъект с козлиной бороденкой, в очках или пенсне, в лабораторном халате, всё время потирает ручки, что придает ему сходство с хищным насекомым, хихикает и говорит с характерно немецким акцентом, шепелявя и картавя. Либо демонстрирует железную непреклонность и жестокий цинизм, не подаст жертве перед смертью и стакана воды, но в глазах видна опять же маниакальная одержимость. Этот второй подвид сумасшедшего ученого к тому же не прочь попутно провести над главгероем какой-нибудь жестокий медицинский эксперимент в духе доктора Менгеле.
читать дальшеКак именно сумасшедший ученый занял свое место в галерее отрицательных персонажей? Как он вообще дошел до жизни такой? Как ему удается сочетать научное звание доктора или даже профессора с серьезным психическим сдвигом? Почему авторы детективных и шпионских романов стали включать в повествование этот настолько характерный образ злодея и почему до сих пор бульварные книжонки и пионерлагерные страшилки пестрят всяческого рода «сумасшедшими учеными»? Перед нами встал ряд вопросов, под стать благородному ученому, который побеждает профессоров-маньяков в романах и кинофильмах, и мы попробуем найти на них ответы.
Образ учёного-безумца прошёл долгий путь от античности до наших дней, претерпевая трансформацию от фигуры, вызывающей мистический трепет, до персонажа школьных анекдотов. Когда-то безумец с молнией в руках заставлял замирать сердце, теперь публика покатывается, глядя, как он беспрестанно роняет лабораторную посуду и чертыхается, разглядывая прожжённую полу халата.
Первым делом, начнем с безумия. В Средние века «разумным» считалось изучение Закона Божьего, библейских текстов и житий святых. А попытки постигнуть тайны природы расценивались как вторжение в запретную сферу. Всё это объединялось под понятием «алхимии» и «чернокнижия». Считалось, что постигать запретные тайны человеку помогает дьявол, или сатана, или Вельзевул с Азазелем и Азраилом. А одержимость дьяволом в то время была синонимом безумия. Да и сейчас можно послушать иного человека — вроде бы складно всё излагает, а на деле — сплошное безумие.
И всё же иные безумцы не могли не произвести впечатление даже на церковников, сжигавших их на кострах. А алхимики приглашались и к королевскому двору. Причем короли держали их при дворе не только ради гипотетического получения золота из всякой дряни — алхимики составляли яды и лекарственные снадобья, получали составы для обработки металлов, дерева и тканей, краски, да и порох был создан кем-то из безвестных алхимиков. Алхимиков тем не менее опасались даже их покровители — как царь Юнан из «1001-й ночи» опасался лекаря Дубана. И министр Петра Великого Якоб Виллем Брюс заставлял трепетать современников. Не только простой народ, но и придворные всерьез считали его колдуном.
Издавна ходили в народе легенды о Фаусте, заключившем договор с дьяволом, который в обмен на душу верно служил талантливому учёному. Великий поэт Гёте собрал эти легенды и облёк в поэтическую форму. На протяжении поэмы «Фауст» читатель наблюдает, как изначально харизматичный и магнетизирующий образ учёного разрушается, деформируется его личность, выдающийся ум нисходит до вызывающего жалость и сострадание безумия. При этом Фауст становится всё более одержим мыслью о своём могуществе и власти над миром. Подобный сюжет – постепенное овладение дьявола душой человека – стали использовать и другие авторы, например Жюль Верн показал похищение дьяволом души выдающегося часового мастера в своём раннем романе « Мастер Захариус».
Позднее церковь стала более снисходительной к подобным странным личностям — точнее, сжигать их на кострах было уже не в ее власти. Инквизиция стала сдавать позиции даже в Испании и Португалии. Обыватели и власти продолжали смотреть на ученых с тем же подозрением. Трудно было легализовать даже изучение анатомии человеческого тела — медики тайком похищали трупы с кладбищ и из церковных капелл. Это, разумеется, считалось дьявольщиной. Однако у ученых уже находились сторонники. Ряд писателей стал издавать книги, в которых главными героями были ученые-кудесники, бросавшие вызов Богу и церкви, посрамлявшие своими чудесами библейских святых. Вообще-то подобные ученые фигурировали еще у Чосера и Рабле, но эти образы откровенно наивны, да и вызов традициям раблезианские персонажи бросали лишь в области богословия (или философии). Средневековые сатирики не отступали также от традиции показывать образ дьявола, сотрудничающего с учёным, только делали это в юмористическом ключе. Доктор Франкенштейн в отличие от них уже постиг тайны физики, химии, электричества (выделявшегося тогда в отдельную науку), знаком с физиологией человека. Но его опыты, понятное дело, пугают даже его коллег-ученых, и только богатое наследство дало ему возможность продолжать свои работы уже в подвалах родового замка. Кстати, и в Средние века алхимией нередко занимались рыцари. О некоторых из них по сей день ходят жутковатые легенды.
Во второй половине XIX века в литературу вошел образ ученого, использующего могущество науки либо исключительно в целях обогащения (например, для того чтобы более хитроумно, чем обычные воры, совершать грабежи и разбои), либо в разрушительных целях — для доказательства своего могущества или ради мести «всему человечеству». Пример такого изобретателя, опасного для общества, — персонажи Жюля Верна профессор Шульце и инженер Робур.
Лондон викторианской эпохи содрогался от ужаса, читая в газетах об очередных кровавых злодеяниях Джека Потрошителя. По одной из версий, это был талантливый хирург, а также достигший немалого и в других областях медицины личный врач Ее Величества королевы Виктории и принца Альберта. Просвещенное общество поражал факт того, что высокообразованный и одаренный человек может использовать свои таланты в столь ужасных целях.
Сэр Артур Конан Дойль также показывает нам в своих детективных историях, как наука может быть поставлена на службу злу. Вот и истоки образа.
А далее «сумасшедший ученый» обосновался уже в откровенно ширпотребной, низкопробной печатной продукции. Бульварные романы преподнесли публике Фантомаса (Пьер Сувестр и Марсель Аллен публиковали истории о нем с 1902 по 1916 год), Эдгар Уоллес оснащал своих злодеев последними техническими новинками (тем более поразительными, что тогда еще привычнее было освещать помещения при помощи керосина, а отапливаться и готовить пищу — на угле и дровах). Еще электричество пугало обывателей, люди с опаской протягивали руку к кнопке звонка и крестились при раскатах грома — тем страшнее был ученый, вооруженный многосотвольтной гальванической батареей, способной создавать настоящие молнии.
Кинематограф также взял на вооружение тайну, мистификацию. Он запугивал зрителя злодеем, ходящим среди простых людей, одетым в простые пальто и шляпу, под которыми скрывались маленькие, но опасные приспособления. В Первую мировую люди стали одержимы шпиономанией — конечно, на разведку врага могли работать и профессора, отличавшиеся беспринципностью в той же степени, в каковой обладали научными способностями.
Кстати, поскольку главным врагом в войне была Германия, то злодеем был чаще всего был немец (или гражданин стран — союзников Германии). Он, правда, мог напечатать себе фальшивый паспорт и изменить внешность, но нордические черты и акцент пёрли наружу, как ослиные уши из-под шапки царя Трояна.
Фриц Ланг создал образ доктора Мабузе — гипнотизера, способного подчинять своей воле людей, подменять их воспоминания, закладывать в подсознание программу, срабатывающую по кодовому сигналу.
Образ зловещего ученого нашел место и в советской массовой культуре — персонажи Толстого (инженер Гарин), Беляева (профессор Керн, мистер Бэйли, старик Пуччи, доктор Хайд, чья фамилия напоминает об ужастике, принадлежащем перу Стивенсона), небезызвестный профессор Бураго, многотомная серия о котором выдавалась за перевод с какого-то зарубежного языка.
А после войны «сумасшедший ученый» нашел себе уютное пристанище на страницах комиксов («Бэтмен», «Маска», «Спайдермен» и другие), шпионских романов (в первую очередь Флеминг, но не только он), без него редко обходились кассовые кинобоевики. В Советский Союз всё это проникало не систематически и обычно нелегально, но будоражило воображение подростков, поэтому знакомый с подобными произведениями мальчишка приобретал авторитет среди всей лагерной смены — пересказы в его исполнении пользовались неизменным успехом после отбоя, тем более что в темноте «страшилки» слушать особенно интересно.
Одним из способов борьбы с врагом издавна являлось его высмеивание, и в карикатурах-агитках, выходивших в Англии, Франции и Североамериканских Соединённых Штатах в годы Первой Мировой, наряду с немецкими генералами, солдатами и шпионами стал фигурировать «сумасшедший учёный», приводящий в действие колёса германской военной машины, пытающийся создать «лучи смерти». Он олицетворял обречённость идей германского империализма. Пародии на фантастические романы об учёных, создающих смертоносное оружие, писали известные юмористы и сатирики, такие, как Джордж Бернард Шоу, Карел Чапек, Ярослав Гашек.
С целью развенчать грозный образ профессора-фантомаса в глазах советской молодёжи подобные пародии стали создаваться и в СССР. Профессоров и шпионов стали выставлять в смешном, нелепом, беспомощном виде. Примером тому может считаться снятый в 1967 году сатирический мультипликационный фильм «Шпионские страсти», разрушительные технологии высмеиваются в детском фильме «Удивительный мальчик», фантастико-приключенческой повести «Рэсси – неуловимый друг».
Французские фильмы о Фантомасе, снятые в 60-е годы с участием замечательного артиста-комика Луи де Фюннеса, тоже в общем являются пародией на оригинальные романы Сувестра и Аллена. До сих пор способна рассмешить старая комедия «Призрак замка Моррисвилль».
Для «сумасшедшего ученого» характерен такой тип одежды, как черный плащ-крылатка и высокий цилиндр а-ля профессор Мориарти, а среди его специфических манер — склонность к театральной жестикуляции и произнесению длинных занудных монологов, страсть к дешевым эффектам, заключающимся в применении пиротехники, и постоянное обдумывание планов мести своим врагам, выдающее примитивно-инфантильную жестокость. Для примера можно взять профессора Фэйта из замечательной комедии «Большие гонки» - всё при нём, и цилиндр с плащом, и грозно торчащие усы, и склонность к игре на органе, и фатальная невезучесть.
Кадр из кинокомедии "Большие гонки", актёры Джек Лемон (слева) и Питер Фальк.
Так как истории о «сумасшедших ученых» всё же несерьезны и относятся в основном к популярному масскульту (хотя есть и исключения), то образ этот приобрел комедийную окраску, и в мультфильмах еще с 40-х годов появляются дико картавящие и шепелявящие персонажи — гипнотизеры, откровенно двинутые психиатры и психоаналитики (зачастую пародирующие «отца психоанализа» Зигмунда Фрейда и его «последователей» из разряда шарлатанов), чудаки, у которых поминутно взрываются прямо в руках колбы и пробирки.
Персонаж мультсериала Underdog.
Подобные «сумасшедшие ученые» фигурируют в мультипликационной версии похождений Лорела и Харди, в мультфильмах про Бакса Бани и Вуди Вудпекера, в продукции Диснея, в английской кукольной серии Thunderbirds и киносказке «Приключения Читти-Читти Бэнг-Бэнг»). Сумасшедший ученый может быть не законченным злодеем, а иметь какие-то задатки гуманизма, может повернуться лицом к человечеству, у него может найтись не менее сумасшедший, но также не менее сильный гуманистический оппонент. А так как сумасшедшим свойственно порой надолго забываться, то найти их слабые места, одержать над ними победу и в итоге спасти человечество может и мальчишка. И даже воспитанная девочка с белыми бантами в пышных белокурых волосах.
Кадр из мультфильма "Безумный доктор" - одного из первых с участием Микки Мауса.
Dr. Nogood (в русском переводе "Доктор Бяка") в мультсериале "Утиные истории" - собирательный образ, пародирующий злодеев бондианы.
Помните, ребята: главным оружием в вашей борьбе с сумасшедшими учеными станут выдержка, хладнокровие и трезвый уравновешенный характер! Не теряйте голову в самые решительные моменты — в этом ваше спасение (а заодно судьба мира)!
Образ учёного-злодея с мозгами набекрень успешно эксплуатируется деятелями от масскульта и в наши дни – он присутствует в киноэпопее «Дети шпионов», мультфильмах о похождениях Уоллеса и Громита, а также пса Вольта, фильмах «Золотой компас», «Инспектор Гэджет», «Спайдермен» и целом ряде других произведений. Как пример можно привести фильм "Небесный Капитан, или Мир будущего", стилизованный под чёрно-белые ужастики, образ злодея, задумавшего уничтожить мир, смонтирован из архивных кадров с участием легендарного актёра сэра Лоуренса Оливье.
читать дальшеКак именно сумасшедший ученый занял свое место в галерее отрицательных персонажей? Как он вообще дошел до жизни такой? Как ему удается сочетать научное звание доктора или даже профессора с серьезным психическим сдвигом? Почему авторы детективных и шпионских романов стали включать в повествование этот настолько характерный образ злодея и почему до сих пор бульварные книжонки и пионерлагерные страшилки пестрят всяческого рода «сумасшедшими учеными»? Перед нами встал ряд вопросов, под стать благородному ученому, который побеждает профессоров-маньяков в романах и кинофильмах, и мы попробуем найти на них ответы.
Образ учёного-безумца прошёл долгий путь от античности до наших дней, претерпевая трансформацию от фигуры, вызывающей мистический трепет, до персонажа школьных анекдотов. Когда-то безумец с молнией в руках заставлял замирать сердце, теперь публика покатывается, глядя, как он беспрестанно роняет лабораторную посуду и чертыхается, разглядывая прожжённую полу халата.
Первым делом, начнем с безумия. В Средние века «разумным» считалось изучение Закона Божьего, библейских текстов и житий святых. А попытки постигнуть тайны природы расценивались как вторжение в запретную сферу. Всё это объединялось под понятием «алхимии» и «чернокнижия». Считалось, что постигать запретные тайны человеку помогает дьявол, или сатана, или Вельзевул с Азазелем и Азраилом. А одержимость дьяволом в то время была синонимом безумия. Да и сейчас можно послушать иного человека — вроде бы складно всё излагает, а на деле — сплошное безумие.
И всё же иные безумцы не могли не произвести впечатление даже на церковников, сжигавших их на кострах. А алхимики приглашались и к королевскому двору. Причем короли держали их при дворе не только ради гипотетического получения золота из всякой дряни — алхимики составляли яды и лекарственные снадобья, получали составы для обработки металлов, дерева и тканей, краски, да и порох был создан кем-то из безвестных алхимиков. Алхимиков тем не менее опасались даже их покровители — как царь Юнан из «1001-й ночи» опасался лекаря Дубана. И министр Петра Великого Якоб Виллем Брюс заставлял трепетать современников. Не только простой народ, но и придворные всерьез считали его колдуном.
Издавна ходили в народе легенды о Фаусте, заключившем договор с дьяволом, который в обмен на душу верно служил талантливому учёному. Великий поэт Гёте собрал эти легенды и облёк в поэтическую форму. На протяжении поэмы «Фауст» читатель наблюдает, как изначально харизматичный и магнетизирующий образ учёного разрушается, деформируется его личность, выдающийся ум нисходит до вызывающего жалость и сострадание безумия. При этом Фауст становится всё более одержим мыслью о своём могуществе и власти над миром. Подобный сюжет – постепенное овладение дьявола душой человека – стали использовать и другие авторы, например Жюль Верн показал похищение дьяволом души выдающегося часового мастера в своём раннем романе « Мастер Захариус».
Позднее церковь стала более снисходительной к подобным странным личностям — точнее, сжигать их на кострах было уже не в ее власти. Инквизиция стала сдавать позиции даже в Испании и Португалии. Обыватели и власти продолжали смотреть на ученых с тем же подозрением. Трудно было легализовать даже изучение анатомии человеческого тела — медики тайком похищали трупы с кладбищ и из церковных капелл. Это, разумеется, считалось дьявольщиной. Однако у ученых уже находились сторонники. Ряд писателей стал издавать книги, в которых главными героями были ученые-кудесники, бросавшие вызов Богу и церкви, посрамлявшие своими чудесами библейских святых. Вообще-то подобные ученые фигурировали еще у Чосера и Рабле, но эти образы откровенно наивны, да и вызов традициям раблезианские персонажи бросали лишь в области богословия (или философии). Средневековые сатирики не отступали также от традиции показывать образ дьявола, сотрудничающего с учёным, только делали это в юмористическом ключе. Доктор Франкенштейн в отличие от них уже постиг тайны физики, химии, электричества (выделявшегося тогда в отдельную науку), знаком с физиологией человека. Но его опыты, понятное дело, пугают даже его коллег-ученых, и только богатое наследство дало ему возможность продолжать свои работы уже в подвалах родового замка. Кстати, и в Средние века алхимией нередко занимались рыцари. О некоторых из них по сей день ходят жутковатые легенды.
Во второй половине XIX века в литературу вошел образ ученого, использующего могущество науки либо исключительно в целях обогащения (например, для того чтобы более хитроумно, чем обычные воры, совершать грабежи и разбои), либо в разрушительных целях — для доказательства своего могущества или ради мести «всему человечеству». Пример такого изобретателя, опасного для общества, — персонажи Жюля Верна профессор Шульце и инженер Робур.
Лондон викторианской эпохи содрогался от ужаса, читая в газетах об очередных кровавых злодеяниях Джека Потрошителя. По одной из версий, это был талантливый хирург, а также достигший немалого и в других областях медицины личный врач Ее Величества королевы Виктории и принца Альберта. Просвещенное общество поражал факт того, что высокообразованный и одаренный человек может использовать свои таланты в столь ужасных целях.
Сэр Артур Конан Дойль также показывает нам в своих детективных историях, как наука может быть поставлена на службу злу. Вот и истоки образа.
А далее «сумасшедший ученый» обосновался уже в откровенно ширпотребной, низкопробной печатной продукции. Бульварные романы преподнесли публике Фантомаса (Пьер Сувестр и Марсель Аллен публиковали истории о нем с 1902 по 1916 год), Эдгар Уоллес оснащал своих злодеев последними техническими новинками (тем более поразительными, что тогда еще привычнее было освещать помещения при помощи керосина, а отапливаться и готовить пищу — на угле и дровах). Еще электричество пугало обывателей, люди с опаской протягивали руку к кнопке звонка и крестились при раскатах грома — тем страшнее был ученый, вооруженный многосотвольтной гальванической батареей, способной создавать настоящие молнии.
Кинематограф также взял на вооружение тайну, мистификацию. Он запугивал зрителя злодеем, ходящим среди простых людей, одетым в простые пальто и шляпу, под которыми скрывались маленькие, но опасные приспособления. В Первую мировую люди стали одержимы шпиономанией — конечно, на разведку врага могли работать и профессора, отличавшиеся беспринципностью в той же степени, в каковой обладали научными способностями.
Кстати, поскольку главным врагом в войне была Германия, то злодеем был чаще всего был немец (или гражданин стран — союзников Германии). Он, правда, мог напечатать себе фальшивый паспорт и изменить внешность, но нордические черты и акцент пёрли наружу, как ослиные уши из-под шапки царя Трояна.
Фриц Ланг создал образ доктора Мабузе — гипнотизера, способного подчинять своей воле людей, подменять их воспоминания, закладывать в подсознание программу, срабатывающую по кодовому сигналу.
Образ зловещего ученого нашел место и в советской массовой культуре — персонажи Толстого (инженер Гарин), Беляева (профессор Керн, мистер Бэйли, старик Пуччи, доктор Хайд, чья фамилия напоминает об ужастике, принадлежащем перу Стивенсона), небезызвестный профессор Бураго, многотомная серия о котором выдавалась за перевод с какого-то зарубежного языка.
А после войны «сумасшедший ученый» нашел себе уютное пристанище на страницах комиксов («Бэтмен», «Маска», «Спайдермен» и другие), шпионских романов (в первую очередь Флеминг, но не только он), без него редко обходились кассовые кинобоевики. В Советский Союз всё это проникало не систематически и обычно нелегально, но будоражило воображение подростков, поэтому знакомый с подобными произведениями мальчишка приобретал авторитет среди всей лагерной смены — пересказы в его исполнении пользовались неизменным успехом после отбоя, тем более что в темноте «страшилки» слушать особенно интересно.
Одним из способов борьбы с врагом издавна являлось его высмеивание, и в карикатурах-агитках, выходивших в Англии, Франции и Североамериканских Соединённых Штатах в годы Первой Мировой, наряду с немецкими генералами, солдатами и шпионами стал фигурировать «сумасшедший учёный», приводящий в действие колёса германской военной машины, пытающийся создать «лучи смерти». Он олицетворял обречённость идей германского империализма. Пародии на фантастические романы об учёных, создающих смертоносное оружие, писали известные юмористы и сатирики, такие, как Джордж Бернард Шоу, Карел Чапек, Ярослав Гашек.
С целью развенчать грозный образ профессора-фантомаса в глазах советской молодёжи подобные пародии стали создаваться и в СССР. Профессоров и шпионов стали выставлять в смешном, нелепом, беспомощном виде. Примером тому может считаться снятый в 1967 году сатирический мультипликационный фильм «Шпионские страсти», разрушительные технологии высмеиваются в детском фильме «Удивительный мальчик», фантастико-приключенческой повести «Рэсси – неуловимый друг».
Французские фильмы о Фантомасе, снятые в 60-е годы с участием замечательного артиста-комика Луи де Фюннеса, тоже в общем являются пародией на оригинальные романы Сувестра и Аллена. До сих пор способна рассмешить старая комедия «Призрак замка Моррисвилль».
Для «сумасшедшего ученого» характерен такой тип одежды, как черный плащ-крылатка и высокий цилиндр а-ля профессор Мориарти, а среди его специфических манер — склонность к театральной жестикуляции и произнесению длинных занудных монологов, страсть к дешевым эффектам, заключающимся в применении пиротехники, и постоянное обдумывание планов мести своим врагам, выдающее примитивно-инфантильную жестокость. Для примера можно взять профессора Фэйта из замечательной комедии «Большие гонки» - всё при нём, и цилиндр с плащом, и грозно торчащие усы, и склонность к игре на органе, и фатальная невезучесть.
Кадр из кинокомедии "Большие гонки", актёры Джек Лемон (слева) и Питер Фальк.
Так как истории о «сумасшедших ученых» всё же несерьезны и относятся в основном к популярному масскульту (хотя есть и исключения), то образ этот приобрел комедийную окраску, и в мультфильмах еще с 40-х годов появляются дико картавящие и шепелявящие персонажи — гипнотизеры, откровенно двинутые психиатры и психоаналитики (зачастую пародирующие «отца психоанализа» Зигмунда Фрейда и его «последователей» из разряда шарлатанов), чудаки, у которых поминутно взрываются прямо в руках колбы и пробирки.
Персонаж мультсериала Underdog.
Подобные «сумасшедшие ученые» фигурируют в мультипликационной версии похождений Лорела и Харди, в мультфильмах про Бакса Бани и Вуди Вудпекера, в продукции Диснея, в английской кукольной серии Thunderbirds и киносказке «Приключения Читти-Читти Бэнг-Бэнг»). Сумасшедший ученый может быть не законченным злодеем, а иметь какие-то задатки гуманизма, может повернуться лицом к человечеству, у него может найтись не менее сумасшедший, но также не менее сильный гуманистический оппонент. А так как сумасшедшим свойственно порой надолго забываться, то найти их слабые места, одержать над ними победу и в итоге спасти человечество может и мальчишка. И даже воспитанная девочка с белыми бантами в пышных белокурых волосах.
Кадр из мультфильма "Безумный доктор" - одного из первых с участием Микки Мауса.
Dr. Nogood (в русском переводе "Доктор Бяка") в мультсериале "Утиные истории" - собирательный образ, пародирующий злодеев бондианы.
Помните, ребята: главным оружием в вашей борьбе с сумасшедшими учеными станут выдержка, хладнокровие и трезвый уравновешенный характер! Не теряйте голову в самые решительные моменты — в этом ваше спасение (а заодно судьба мира)!
Образ учёного-злодея с мозгами набекрень успешно эксплуатируется деятелями от масскульта и в наши дни – он присутствует в киноэпопее «Дети шпионов», мультфильмах о похождениях Уоллеса и Громита, а также пса Вольта, фильмах «Золотой компас», «Инспектор Гэджет», «Спайдермен» и целом ряде других произведений. Как пример можно привести фильм "Небесный Капитан, или Мир будущего", стилизованный под чёрно-белые ужастики, образ злодея, задумавшего уничтожить мир, смонтирован из архивных кадров с участием легендарного актёра сэра Лоуренса Оливье.
@темы: кино, история, мультфильмы, культура
-
-
10.08.2020 в 19:44Кажется ты не смотришь современные мультсериалы -"Рик и Морти" там тоже характерный БУ
"Финес и Ферб" Доктор Хайнц Фуфелшмертц, этот мне особенно понравился
-
-
11.08.2020 в 19:23Сейчас прочитав тв статью я вспомнил одно опытное изобретение проф Вагнера :это был шагоход , т е машина где движителем служили не колёса или гусеницы , а ноги.
Но ноги эти были не механические.
Это были человеческие конечности, т е отрезанные ноги от трупов.
Всё таки проф был видно с прибабахом, но в детстве это как то не усматривалось
-
-
17.08.2020 в 21:41Кстати, про профессора Вагнера не всё читал. У меня был только тот самый пятитомник в разноцветных переплётах, а в нём только про препарат, позволяющий обходиться без сна, и про слона с человеческим мозгом. Кстати, очень меня злил тот момент, когда профессор с помощью каких-то препаратов увеличил этот мозг в размере - была ведь возможность этот мозг, тем более он жил, мыслил, пересадить в другое тело, естественно человеческое, а Вагнер неизвестно какого хрена эту возможность обрубил.
Да, а например рассказ "Гость из книжного шкафа" смотрится не только нереалистичным, но и реально безумным.
-
-
23.08.2020 в 19:00У меня не было сборника, я в школьной библиотеке брал .
-
-
23.08.2020 в 23:47